Нам год: заметка главного редактора издания NOVA24 о проблемах, свободе слова и дальнейшем курсе
Вспоминаем самые сложные, спорные и бескомпромиссные моменты из жизни одной годовалой ташкентской редакции.
15 марта исполняется ровно год с момента запуска издания NOVA24. Большую часть времени мы с командой работали в режиме «коронавирус», так как регистрация и сам процесс работы пришлись именно на пандемию. Вспоминаем самые сложные, спорные и бескомпромиссные моменты из жизни одной годовалой ташкентской редакции.
Регистрация и карантин
Свой путь мы начали задолго до подачи документов на лицензию: создавали концепцию, разрабатывали план, распределяли приоритеты. Дальше зарегистрировались онлайн через ЕПИГУ и ждали ответа около месяца. Процесс не был многообещающим из-за приближающегося коронавируса, так как уже 15 марта появилось сообщение о первом зараженном в стране. Мы были уверены в том, что ждать придется дольше обычного.
Нам назначали консультанта, он сразу же перезвонил и проинструктировал нас по нескольким моментам касательно сайта и дал свои рекомендации.
В целом мы удивились быстрому получению лицензии, так как на дворе стоял апрель и коронавирус уже отправлял многих на «удаленку».
Ранее мы уже были свидетелями регистрации СМИ офлайн, и, стоит отметить, что в этом плане бюрократия сдвинулись с места. Более того — после нас, лицензию стало получить еще проще. Но об этом уже расскажем не мы.
Работа с дезинформацией
Основной новостной повесткой стала информация о вирусе. Мы старались переключаться на социальные проблемы и показать реальную жизнь людей в это непростое время, но фокус оставался на количестве зараженных, локдауне и возможных прогнозах.
Нас сразу предупредили в АИМК, что любая оплошность с нашей стороны в виде дезинформации относительно коронавируса — чревата наказанием, причем речь шла не только об административном рассмотрении дела.
Работать нужно было осторожно, так как люди верили всему и принимали любое сообщение в самых «грязных» пабликах за чистую монету. На СМИ возлагалась бо́льшая ответственность, чем в обычные дни. Как раз в это период у нас и произошло первое нарушение.
Мы опубликовали новость о недоверии народа вакцине по данным опроса в группе «Потребитель.уз» с заголовком: «Узбекистанцы не верят в эффективность прививки от коронавируса». В тексте привели итоги опроса. В тот же день на нас вышли представители портала Mening Fikrim, поинтересовались, сможем ли мы подтвердить достоверность информации, несмотря на наличие ссылок внутри новости. Позже в АИМК нас попросили не говорить за всех узбекистанцев, переписать заголовок и изменить вектор посыла материла, а через несколько недель все-таки пришло официальное предупреждение от 28 сентября 2020 года с той же претензией.
«Большой брат»
По официальным данным, мы получили одно предупреждение за прошлый год. В ноябре мы узнали, что за 9 месяцев с начала года АИМК направило в средства массовой информации 90 представлений и предупреждений. В этом списке оказались и мы — тогда нас обвинили в распространении порнографических материалов и пропаганде насилия. Редакция не получила никакого документального подтверждения, а лишь ощутила на себе признаки клеветы. Мы выступили с официальным комментарием, но ответа не последовало. Поэтому можно уверенно полагать, что за год работы у нас в кармане один документ с нарушением.
Нас часто спрашивают, не звонят ли нам после публикаций материалов с приказом снять их. Начнем с того, что мы не крупное СМИ и пока еще не представляем большой опасности для «стражей цензуры».
Но несмотря на это, нам начали звонить уже на третьем месяце работы. Однако в этом плане есть много смягчающих факторов: люди наконец научились официально представляться, набирать нас с прямых номеров и предъявлять по факту: ошибочное утверждение, дезинформация или вовсе вранье. Фраза «Удаляйте материал» сменилась на «Не могли бы вы его пересмотреть». Это бывает очень редко.
В нашей редакционной политике прописано о невозможности удаления материала, если мы не ошиблись сами. Как правило, после удаления на странице отображается причина внезапного исчезновения — обычно это недостоверный фактчекинг или неактуальная информация, выданная за срочную новость.
Взаимодействие СМИ и госорганов
Еще в мае 2019-го, занимавшая тогда пост заместителя директора АИМК — Саида Мирзиёева, сказала следующее:
«Если мы посмотрим на некоторые сайты госорганов, то увидим, что в месяц их посещают около 400 человек, в год — не более 3000. Эта статистика показывает, что работа ведется неудовлетворительно. Поэтому мы видим, что люди посещают зарубежные сайты, чтобы получить информацию, которая их интересует. Если руководитель госорганов хочет преуспеть в своей работе, то он должен уделять внимание работе с масс-медиа».
Когда в 2020 году Национальное агенство УзА объявило имена лучших пресс-секретарей и пресс-служб соответственно — мы многих даже в лицо не знали. Над этим нужно работать, чтобы при объявлении кандидатов глав служб, журналисты знали о существовании хотя бы большей части. Это и могло бы стать показателем продуктивной работы и налаживания коммуникации. Согласно нашему опыту, работа с пресс-службами проходит более менее в положительном ключе, если они узкопрофильные. К примеру, нам всегда ответит пресс-секретарь Антимонопольного комитета или Федерации йоги. Но основные ведомства — чаще всего отмалчиваются или перекладывают ответственность на своих замов в силу загруженности. От вторых сложно дождаться информативного ответа без утверждения их руководства.
К примеру, со столичным хокимиятом у нас совсем не заладилось. Из последнего: наши журналисты были очень обеспокоены ситуацией с мусором в парке возле бульвара «Голубые купола». Появилась информация о скоплении отходов и молчании муниципальных служб. Дабы дать официальный комментарий, в пресс-службе хокимията наших журналистов попросили написать официальное письмо на имя хокима города, ответ на который мы получим через 7 дней. Специалист очень неэтично дала понять, что ее по данному вопросу беспокоили целый день и она устала на него отвечать, что кстати, является, ее прямой обязанностью. В вышеупомянутом случае сразу несколько проблем: официальное письмо через 7 дней будет неактуальным, оно потеряет свою ценность; запрос не касался чего-то сверх секретного и мог бы расчитывать на своевременную реакцию в виде двух-трех информативных слов на месте.
Не заладилось, к примеру, и с пресс-службой Минздрава, где мы постоянно слышали: «Сейчас пандемия, не до этого».
Главная проблема — не опасение слежки, мы и так это все прекрасно понимаем, что за нами наблюдают. Самое страшное — невозможность получения информации, которая не вписывается в рамки общедоступной новостной повестки дня. Любое отклонение от нормы в виде неожиданного вопроса решается на «вселенском» уровне, либо не решается совсем. Так, однажды пресс-секретарь одного учреждения заблокировал нашего журналиста в своем рабочем аккаунте в Telegram. Сначала он ежедневно писал «завтра», а одним прекрасным «завтра» под именем пресс-секретаря появилась приписка Last seen a long time ago.
К чему мы пришли сегодня
Вышеперечисленные моменты не исключают и других проблем: отсутствия кадров на рынке, постоянных атак на сайт, плагиата и различных реакций на материалы вне новостей. К счастью, все это мы тщательно «пережёвываем» и стараемся извлечь ценные уроки.
Сегодня нас читают около 500000 посетителей в месяц. Мы, как и в самом начале пути, освещаем вопросы социального характера, затрагиваем медицину, экономику, образование, культуру и людей, меняющих систему. В планах — чаще говорить о правах человека, различной стигматизации в обществе и освещать истории тех, кто так и не смог подобраться к инфосреде со своей проблемой.
Нас очень радует, что СМИ в Узбекистане сегодня все же частично обладают силой: хоким может открыто выйти к людям и как бы то ни было ответить на вопросы публично, а издевавшийся над своей женой мужчина все-таки идет за решётку, а не домой. И да, это единичные случаи на фоне всех существующих, сумевшие «проскочить» в сеть. В этом и заключается наша работа — разбираться со всем остальным. Надеемся, что дальше — больше.
